Упорствовать в упоротости.
Настало время совершить новогоднее жертвоприношение богам графомании.
Наученный горьким опытом человек не пойдет под кат. Самое ужасное в том, что мне очень нравится то, что там спрятано. Потому что оно дописано до конца! Редкая птица... середина Днепра... Во-во.
Пользуюсь случаем и поздравляю товарищей,зачем-то читающих Олин дневник, с веселым праздником Новым годом. Пусть он пройдет хорошо и радостно, а не как всегда.
Не знаю, у кого как, а у меня от йуного Коджирки сердце щемит. Это должно было быть такое... такое. Я попыталась это щемящее передать в графомани, но что-то как-то не очень.
*философски* Зато пока сцены с Масамунэвским папашей писала, истекла слюнями. И то хлеб.
Короче,
Одноглазый дракон против демона-шинобиОдноглазый дракон против демона-шиноби
Фрикофик с минимальным количеством диалогов
Да, а еще каждое-предложение-с-новой-строки и от второго лица
Ужас
Иногда жизнь прекрасна.
Это когда сидишь под невероятно красивой сакурой.
И лепестки падают прямо в выпивку.
А внизу орут ребята. Свои.
Они, конечно, не блещут.
Но других и даром не надо.
И день прошел нормально так.
Все живые, все в порядке.
Санада Юкимура, надо же.
Шлем вот только поломали маленько, но это ерунда.
Господина не поломали, и ладно.
А еще будет сегодняшняя ночь.
И завтрашний день.
И дурацкая стратегия, которая - возможно! - даст свои плоды.
Бывает же такое.
А еще...
- Демон-шиноби, - говорит Датэ.
Искоса смотрит единственным глазом.
- Что, Масамунэ-сама?
- Сильнейший демон-шиноби, обитающий в шкафу. Чудовище, победить которое может только великий воин. Ты ведь помнишь?
- Помню, - еще бы не помнить.
Странно, что он сам помнит.
Почти пятнадцать лет ведь прошло.
***
Иногда жизнь отвратительна.
Вот, например, когда тебе пятнадцать.
И господин тебя презирает.
И считает... нет, лучше не знать, кем он тебя считает.
Явно чем-то бессмысленным.
Раз поручил быть нянькой старшему сыну. Пятилетнему, да.
Для этого что, женщин мало?!
Ладно, будь он постарше.
Это здорово было бы.
Наставник юного наследника, все дела.
А не вытиратель соплей юному наследнику.
Кто бы это объяснил Тэрумунэ-саме.
Нет таких людей. У господина рука тяжелая.
И не только рука.
Для этого что, женщин мало?!
Вот так постепенно и начинаешь думать всякое.
Про сэппуку там.
Однажды кое-что меняется.
Ты начинаешь это кое-что понимать.
Осознавать, как-то так.
Про долг там.
Про то, что значит "защищать", черт бы ее побрал, эту защиту.
У Масамунэ был щенок, рыжий такой.
И кто-то на него наступил, может, лошадь - он носился везде, вертелся, лез ко всем - маленький совсем щенок.
И вот кто-то его почти убил. Почти. Недоубил.
И надо было что-то делать. Или туда, или сюда. Сюда - никак.
Тэрумунэ-сама велел сыну разобраться.
Его понять можно. Мужчина должен быть мужчиной, пусть в пять лет. Решать такие дела.
Но все равно. Неправильно как-то.
Стоит, щенок мелкий, а в ладошках все равно не помещается, и шерсть рыжая сквозь пальцы, губы кусает, но не ревет.
Чем там реветь, одним глазом-то.
Тэрумунэ-сама настаивает.
Ну, как настаивает - от такой настойчивости у людей хакама мокрые становятся.
Этот пока ничего - держится.
А щенок все не дохнет. Хоть сам иди и добивай. Нельзя, нельзя, нельзя, а все равно чувствуешь, будто трус и предатель. Потому что защищать - это и от такого вот. И как тут защитишь?
Наконец, не выдержал - хрясь шею двумя пальцами, не оглядываясь, уходит к себе. Масамунэ ревет - теперь можно, теперь все, сморкается тебе в рукав, и плевать, и сам сейчас разнюнишься, и пакостно на душе.
Похоронили в саду, в красивом месте.
И решение. Правильное такое, глупое, но правильное.
Защищать - и от такого вот, и любой ценой, и не думать о последствиях. Всем назло защищать, кто-то же должен, черт! Мать ненавидит, отец пытается выковать настоящего самурая, равновесие нужно.
Ото всех - и от него самого, если понадобится.
Ну, что понадобится, тут даже сомнений нету.
Как-то так.
Долг в понимании Катакуры Коджиро, дикая штука.
Служить кому-то - это быть преданным ему всей душой.
И всем телом, ага.
Тэрумунэ-сама человек, конечно, жесткий.
Суровый. Но не жестокий.
Служить ему - огромная честь, да.
Тэрумунэ-сама по-разному умеет улыбаться.
Когда ты, тупой деревенщина, неправильно подаешь чай, не так говоришь, не так смотришь, появляется первая улыбка.
После нее обычно по роже прилетает.
Перед сражениями - вторая.
Кровожадная такая.
Когда ее видишь, ничего не можешь с собой поделать.
Глупый щенячий восторг какой-то.
И гордость дурацкая.
Вот, мол, какой у меня господин! Выкусите!
А еще есть третья.
Редко, но бывает.
Когда думает, что ты спишь.
От нее горло перехватывает.
И стыдно за собственную никчемность и все такое прочее.
За глупость, за слабость, за сомнения.
За то, что врешь.
А ты врешь, потому что твой настоящий господин на самом деле другой совсем человек.
У этого человека зуб молочный спереди выпал, а настоящий еще не вырос.
И он пристает, чтобы ты его научил плеваться в эту дырку.
И заставляет играть в Киёмори и Минамото.
Причем Киёмори всегда побеждает.
Спрашивает о всякой ерунде, а когда объясняешь, не слушает.
Своими капризами до бешенства доводит.
Чуть что не нравится - кусается.
Зубов мало, а все равно ходишь весь в синяках.
Забирается на дерево, а слезать боится.
И лезешь, как дурак, снимаешь его.
Насмехается над тобой, и обидно, хоть и сопляк.
Считает себя драконом.
Говорит, что скоро соберет войско и пойдет захватывать Японию, а тебя с собой не возьмет.
- Ты меч в неправильной руке держишь!
Не очень-то и хотелось.
Другим, наверное, больше везет с хозяевами.
Но это как судьба - ни они не выбирают, ни ты.
Вот еще - недавно началось.
Спросонья думаешь, что враг. Неа.
Враг не топает, враг не сопит, враг не перетягивает одеяло на себя, не тычет под ребра острыми локтями.
Уж лучше б враг.
- Масамуне-сама, что случилось? - а в открытые ставни дождем пахнет и ветром дует. Ноги холодные.
- Ну просто. Я тут сегодня посплю.
- Может, лучше сходить, футон сухой...
- Дурак, замолчи! Он и так сухой!
Ага.
- Куда ты пошел?
- В вашу комнату. Тесно же.
- Нет, будь тут.
- Как прикажете.
Утром проверяешь - действительно, сухой.
И ни слова. И думай, что хочешь.
Вторая ночь туманная, потому что уже почти утро.
И фонаря нет.
И умные люди совещаются, а ты подаешь чай.
И умные люди уже давно спят в тепле, а ты идешь, спотыкаясь.
Потому как фонаря нет.
И есть охота.
А в комнате кто-то ждет-поджидает.
Шиноби слабоумный дверью ошибся.
Горит тусклый огонек. Что-то в нем жуткое.
Еще бы.
Драконье семейство сегодня доканать решило.
Чего ему в своей комнате не спится?
Такой мелкий, а все одеяло заграбастал.
Наследственное. Ящерица.
Можешь думать, что хочешь, но не хочешь думать.
Спать только хочешь.
Даже и на полу, плевать.
Третью ночь ждешь с интересом.
Вспоминаешь всякое. Догадываешься. Думаешь.
- Там кто-то в шкафу дышит.
Ага!
- Если ты скажешь, что мне приснилось, или что я выдумываю, больше ничего не буду тебе говорить.
Черт.
- Что-нибудь придумаем, Масамунэ-сама.
И нечего так смотреть скептично.
Третья ночь проходит в комнате Масамунэ.
Шкаф темен и тих.
Каждые полчаса открываешь его и обшариваешь со зверским выражением лица.
А пусто.
- Он не всегда приходит.
Замечательно.
- Я теперь буду тут один спать. Я не боюсь, - небрежно так.
Да кто тебе поверит!
- Никак нельзя, Масамунэ-сама. Вдруг он вернется не один? Нужно, чтобы вам кто-нибудь спину прикрывал, пока вы их рубите.
А-а-а, что ты несешь!
- Ладно, оставайся, пока не поймаем их.
- Разберемся, Масамунэ-сама.
Сделай что-нибудь, Катакура.
Хватит с него уже.
Хоть что-нибудь сделай.
Утром новости.
Тэрумунэ-сама отправляется в Муцу, и кто его сопровождает, ну-ка?
Днем раньше новость была бы хорошей.
Самой хорошей за твои последние... ха, пятнадцать лет.
Сегодня это плохая новость.
Потому что обещал разобраться.
А сбегаешь.
Почему мечты сбываются всегда невовремя?
Никак нельзя сейчас уезжать. Тем более, на такой срок.
Придумай что-нибудь, Катакура.
Ты обещал разобраться.
Хоть что-нибудь придумай.
Целый день еще до отъезда.
Раньше казалось, что знаешь, какое самое идиотское занятие.
Это когда рисуешь лица тысячной армии.
А армия та состоит из щепок.
И у каждой щепки должно быть свое лицо.
У лошадей тоже.
Теперь понимаешь, что ошибался.
Самое идиотское занятие - купаться в реке.
В конце ноября, да.
Только бы не увидел кто.
Не поймут.
Четвертым утром просыпаешься, и не понимаешь - проснулся или нет.
Жарко. Ужасно жарко.
И холодно, в самых костях где-то.
- Ты как печка!
Хочешь ответить, и не получается.
Какое-то жалкое сипение только.
- Я папу позову, ты только не умирай тут!
Ох.
Не надо папу.
Он будет зол, очень зол.
Как всегда, когда его планы нарушает кто-то.
Потом становится лень бояться.
И открытыми держать глаза сил ну совсем нету.
Не-не, ты не будешь спать, просто их закроешь.
Ненадолго, на чуть-чуть.
Какая славная эта ладонь на лбу, прохладная такая.
Зачем убирать ее сразу.
- Простите, Тэрумунэ-сама.
Это так должно было звучать, а получилась ерунда какая-то.
А с господином, наверное, поедет Ямада.
С ним будут советоваться, доверять и улыбаться ему самой редкой улыбкой. Черт.
Ты свой шанс профукал, и нечего теперь.
Почему он так смотрит, невыносимо просто.
Уходит.
Как мерзко обманывать.
Как больно обманывать.
Как нужно обманывать, черт.
Порядочный человек на твоем месте обязательно бы сделал сэппуку.
Обязательно.
Только попозже немного.
Хватит бездельничать.
Дела сами не делаются.
Вчера было время все обдумать.
Составить, так сказать, стратегию.
Теперь дело за исполнителем.
Есть один на примете.
Пойло гадкое невыносимо, отрава, а не лекарственный отвар.
Самый лучший лекарственный отвар называется "саке", но его никто не пропишет.
Зато башка прояснилась, а тебе того и надо. И говоришь, еле-еле, но говоришь.
Шатает, еле плетешься. Жалкое зрелище.
По стеночке, по стеночке.
Ух.
Макото смотрит скептично.
Более того - как на идиота.
- Я бы на такое не купился. Даже и в пять лет.
- Ты в пять лет считал, что у тебя в шкафу кто-то живет?
- В пять лет я сам там жил.
- Ну вот тем более.
Макото шиноби.
Среди шиноби встречаются нормальные.
Макото не из их числа, иначе не согласился бы на такую дурацкую затею.
- Слушай внимательно. Я предлагаю куда более простой план.
Ты весь внимание. И заранее знаешь все "да, но...", которые произнесешь, когда Макото выскажется.
- Ты открываешь шкаф и прогоняешь меня. Я с криками ужаса убегаю. Господин успокаивается. Все довольны и счастливы.
Да.
Но.
- Понимаешь...
Как сказать, чтобы он понял?
Ты и сам-то толком не понимаешь.
Но урок со щенком стал уроком не только для Масамунэ, вот в чем дело.
- Нужно, чтобы он прогнал его сам.
Чтобы он знал, что сможет.
Чтобы знал, что сильный.
Потому что сможет и сильный.
Потому что ему придется делать это всю жизнь - воевать с чудовищами.
В том числе и с теми, что живут вовсе не в шкафу.
А в собственной душе.
И никакой тупой деревенщина, держащий меч в неправильной руке, на выручку не придет.
Даже если очень захочет.
Как-то так.
- Понимаю.
Макото понимает.
Черт.
Ненормальные шиноби - лучшие люди на свете.
План гениален, как все безумное.
Первым делом ты похищаешь личину и рогатый шлем.
Тэрумунэ-сама хранит доспехи подальше от сына.
Опасается, что тот испугается жуткой маски.
Или, что ближе к правде, опасается, что Масамунэ ужасно понравится жуткая маска.
И все остальное тоже.
И тогда - прощайте, доспехи.
Потом Макото мажется тушью.
Непрестанно проклиная тебя.
Шиноби все-таки должны быть более сдержаны и молчаливы.
- Если тебя захватят в плен и начнут пытать, так же будешь орать?
- Меня не захватят в плен.
Потом Макото наряжается.
Черная кожа, черное одеяние, чудовищная черная личина, устрашающий рогатый шлем.
Замечательно.
- Ну и что я за тварь?
Ты думаешь. Сложный вопрос.
- Ты демон. Демон-шиноби. Ты хочешь сразиться с сильнейшим воином в этом замке. Сильнейший воин - это ясно-понятно кто.
- А если сильнейший воин не захочет сражаться со мной?
- Ему придется. Иначе ты убьешь его никчемного слугу. А кроме этого слуги никто не не умеет делать таких бумажных голубей, чтоб летали.
- Я умею.
- Лучше тебе об этом молчать.
Пятая ночь начинается.
Ты дрожишь под двумя одеялами и слышишь только клацанье собственных зубов.
Но Масамунэ это не мешает.
Локтем под ребра:
- Слышишь?! Сопит!
Ты замираешь.
Действительно, сопит. Макото старается на совесть.
Ощупью ищешь на полу меч. Как голова кружится, черт.
Медленно бредешь к шкафу.
Спиной чувствуешь взгляд.
Пожалуйста, пожалуйста, пожауйста.
Пусть все получится.
Пусть ему хватит сил.
Слегка стучишь по дверце.
Начинается.
Макото выпрыгивает с жуткими воплями.
Превосходно.
Хватает тебе за горло, роняет на пол. Меч отлетает в сторону.
Локоть больно, черт.
Макото злобно хохочет.
И рычит:
- Я - сильнейший демон-шиноби! Я пришел сюда сразиться с самым великим воином в этом замке! Кто...
Где Масамунэ-то?
Чуть приподнимаешь голову, ищешь его.
Возле самого порога.
Но с твоим мечом. Хоть что-то.
Правда, руки у него трясутся.
Но это пустяки, это ничего.
Сразу не сбежал, и ладно.
- Ах, нет такого? - ревет Макото. Из-за маски голос у него гулкий и жуткий.
Настоящий демонический голос.
- Великий воин трусит! Ха-ха-ха! Тогда я убью этого никчемного человечишку!
Так, а если сейчас Масамунэ ничего не сделает, вы все окажетесь в крайне глупом положении.
Смотришь на него еще раз.
Да. Да, черт возьми.
Он сможет.
Глаз прищурен и меч в руках больше не дрожит.
- Пошел вон отсюда, тупица, - говорит Масамунэ. - Ты посмел назвать трусом самого меня, Одноглазого дракона. Ты посмел напасть на Коджиро. За это я отрублю твою уродскую башку!
И он замахивается, как он замахивается, черт!
Настоящий сын своего отца.
Ты испытываешь щенячий восторг и гордость.
Вот какой у тебя господин!
Убрать с лица счастливую ухмылку, сейчас же убрать.
Меч с треском опускается на шлем.
Какой удар. Какой великолепный удар. Невероятный.
Один рог снесен напрочь.
Демон-шиноби в ужасе.
Он отскакивает назад, врезается в шкаф, разворачивается и убегает прочь, жалобно вереща.
Масамунэ смотрит ему вслед.
Затем презрительно сплевывает сквозь дыру на месте переднего зуба.
Целый месяц до возвращения Тэрумунэ-самы ты живешь в ужасе.
Придумываешь оправдания.
- Я протирал пыль, нечаянно уронил...
- В замок пробрался вор, хотел украсть, когда ловили, немного повредили...
- Было нападение, враги пытались надругаться над доспехами и отломили рог...
Мда.
Но все пустяки и ерунда.
Совершеннейшие пустяки и абсолютнейшая ерунда.
Когда ты слышишь, как небрежно Масамунэ говорит:
- Подумаешь, демоны!
Макото теперь зовет тебя сумасшедшим вассалом.
В чем-то он прав.
Это же Осю, здесь все сумасшедшие.
А потом приезжает господин.
Ты сидишь, почтительно глядя в пол.
Тэрумунэ-сама сидит, тяжело глядя на тебя.
Шлем лежит между вами.
Можно будет схватить и отбиться в случае чего.
Нет, это недостойно.
- Рассказывай, как это произошло.
Таким тоном, будто спрашивает, кто слопал все вишни, приготовленные для вагаси.
И ты рассказываешь, потому что ну сколько уже можно врать?
Изредка поглядываешь на него.
Непроницаемое лицо.
- Кто изображал этого... демона-шиноби?
Ты молчишь.
Смотришь в пол.
Подходит, хватает за подбородок двумя пальцами, заставляет смотреть на себя.
Сейчас свернет шею.
Не дрожать, не дрожать.
Впрочем, сразу не прибил - может, отойдет.
- И как, с тех пор в шкафу никого не было?
- Не было.
Он молчит. Потом отпускает тебя.
- Уйди с глаз и до вечера не попадайся.
Ты исполняешь приказ с радостью. Еще бы.
А на пороге оглядываешься.
Третья улыбка. Твоя. Тебе. Ага.
Какой, к черту, Ямада!
***
Вот, собственно, и вся история о демоне-шиноби.
Неизвестно, почему Масамунэ-сама ее тогда вспомнил.
Но спустя некоторое время снова придется это сделать.
На этот раз тебе.
Ода Нобунага.
Демон-повелитель Шестого Неба.
Темный владыка Овари.
Вселяющий ужас в сердца людей. Бр-р-р.
Масамунэ-сама смотрит мимо тебя и молчит.
Страшно, да. Всем страшно.
- Вам уже доводилось сражаться с демонами, - говоришь на полном серьезе. - И вы вышли победителем из той битвы.
Улыбается. Чуть-чуть, но улыбается же!
- Подумаешь, демоны! - говорит он.
И еще:
- Как вас отец тогда не убил за шлем?
И еще, потом:
- Вы готовы, парни?!
И вы отправляетесь за головой Оды Нобунаги.
Бродяга из клана Маэда может быть доволен.
Подумаешь, демоны!
Что вы, демонов не видели, что ли.
Сами такие.
Наученный горьким опытом человек не пойдет под кат. Самое ужасное в том, что мне очень нравится то, что там спрятано. Потому что оно дописано до конца! Редкая птица... середина Днепра... Во-во.
Пользуюсь случаем и поздравляю товарищей,
Не знаю, у кого как, а у меня от йуного Коджирки сердце щемит. Это должно было быть такое... такое. Я попыталась это щемящее передать в графомани, но что-то как-то не очень.
*философски* Зато пока сцены с Масамунэвским папашей писала, истекла слюнями. И то хлеб.
Короче,
Одноглазый дракон против демона-шинобиОдноглазый дракон против демона-шиноби
Фрикофик с минимальным количеством диалогов
Да, а еще каждое-предложение-с-новой-строки и от второго лица
Ужас
Иногда жизнь прекрасна.
Это когда сидишь под невероятно красивой сакурой.
И лепестки падают прямо в выпивку.
А внизу орут ребята. Свои.
Они, конечно, не блещут.
Но других и даром не надо.
И день прошел нормально так.
Все живые, все в порядке.
Санада Юкимура, надо же.
Шлем вот только поломали маленько, но это ерунда.
Господина не поломали, и ладно.
А еще будет сегодняшняя ночь.
И завтрашний день.
И дурацкая стратегия, которая - возможно! - даст свои плоды.
Бывает же такое.
А еще...
- Демон-шиноби, - говорит Датэ.
Искоса смотрит единственным глазом.
- Что, Масамунэ-сама?
- Сильнейший демон-шиноби, обитающий в шкафу. Чудовище, победить которое может только великий воин. Ты ведь помнишь?
- Помню, - еще бы не помнить.
Странно, что он сам помнит.
Почти пятнадцать лет ведь прошло.
***
Иногда жизнь отвратительна.
Вот, например, когда тебе пятнадцать.
И господин тебя презирает.
И считает... нет, лучше не знать, кем он тебя считает.
Явно чем-то бессмысленным.
Раз поручил быть нянькой старшему сыну. Пятилетнему, да.
Для этого что, женщин мало?!
Ладно, будь он постарше.
Это здорово было бы.
Наставник юного наследника, все дела.
А не вытиратель соплей юному наследнику.
Кто бы это объяснил Тэрумунэ-саме.
Нет таких людей. У господина рука тяжелая.
И не только рука.
Для этого что, женщин мало?!
Вот так постепенно и начинаешь думать всякое.
Про сэппуку там.
Однажды кое-что меняется.
Ты начинаешь это кое-что понимать.
Осознавать, как-то так.
Про долг там.
Про то, что значит "защищать", черт бы ее побрал, эту защиту.
У Масамунэ был щенок, рыжий такой.
И кто-то на него наступил, может, лошадь - он носился везде, вертелся, лез ко всем - маленький совсем щенок.
И вот кто-то его почти убил. Почти. Недоубил.
И надо было что-то делать. Или туда, или сюда. Сюда - никак.
Тэрумунэ-сама велел сыну разобраться.
Его понять можно. Мужчина должен быть мужчиной, пусть в пять лет. Решать такие дела.
Но все равно. Неправильно как-то.
Стоит, щенок мелкий, а в ладошках все равно не помещается, и шерсть рыжая сквозь пальцы, губы кусает, но не ревет.
Чем там реветь, одним глазом-то.
Тэрумунэ-сама настаивает.
Ну, как настаивает - от такой настойчивости у людей хакама мокрые становятся.
Этот пока ничего - держится.
А щенок все не дохнет. Хоть сам иди и добивай. Нельзя, нельзя, нельзя, а все равно чувствуешь, будто трус и предатель. Потому что защищать - это и от такого вот. И как тут защитишь?
Наконец, не выдержал - хрясь шею двумя пальцами, не оглядываясь, уходит к себе. Масамунэ ревет - теперь можно, теперь все, сморкается тебе в рукав, и плевать, и сам сейчас разнюнишься, и пакостно на душе.
Похоронили в саду, в красивом месте.
И решение. Правильное такое, глупое, но правильное.
Защищать - и от такого вот, и любой ценой, и не думать о последствиях. Всем назло защищать, кто-то же должен, черт! Мать ненавидит, отец пытается выковать настоящего самурая, равновесие нужно.
Ото всех - и от него самого, если понадобится.
Ну, что понадобится, тут даже сомнений нету.
Как-то так.
Долг в понимании Катакуры Коджиро, дикая штука.
Служить кому-то - это быть преданным ему всей душой.
И всем телом, ага.
Тэрумунэ-сама человек, конечно, жесткий.
Суровый. Но не жестокий.
Служить ему - огромная честь, да.
Тэрумунэ-сама по-разному умеет улыбаться.
Когда ты, тупой деревенщина, неправильно подаешь чай, не так говоришь, не так смотришь, появляется первая улыбка.
После нее обычно по роже прилетает.
Перед сражениями - вторая.
Кровожадная такая.
Когда ее видишь, ничего не можешь с собой поделать.
Глупый щенячий восторг какой-то.
И гордость дурацкая.
Вот, мол, какой у меня господин! Выкусите!
А еще есть третья.
Редко, но бывает.
Когда думает, что ты спишь.
От нее горло перехватывает.
И стыдно за собственную никчемность и все такое прочее.
За глупость, за слабость, за сомнения.
За то, что врешь.
А ты врешь, потому что твой настоящий господин на самом деле другой совсем человек.
У этого человека зуб молочный спереди выпал, а настоящий еще не вырос.
И он пристает, чтобы ты его научил плеваться в эту дырку.
И заставляет играть в Киёмори и Минамото.
Причем Киёмори всегда побеждает.
Спрашивает о всякой ерунде, а когда объясняешь, не слушает.
Своими капризами до бешенства доводит.
Чуть что не нравится - кусается.
Зубов мало, а все равно ходишь весь в синяках.
Забирается на дерево, а слезать боится.
И лезешь, как дурак, снимаешь его.
Насмехается над тобой, и обидно, хоть и сопляк.
Считает себя драконом.
Говорит, что скоро соберет войско и пойдет захватывать Японию, а тебя с собой не возьмет.
- Ты меч в неправильной руке держишь!
Не очень-то и хотелось.
Другим, наверное, больше везет с хозяевами.
Но это как судьба - ни они не выбирают, ни ты.
Вот еще - недавно началось.
Спросонья думаешь, что враг. Неа.
Враг не топает, враг не сопит, враг не перетягивает одеяло на себя, не тычет под ребра острыми локтями.
Уж лучше б враг.
- Масамуне-сама, что случилось? - а в открытые ставни дождем пахнет и ветром дует. Ноги холодные.
- Ну просто. Я тут сегодня посплю.
- Может, лучше сходить, футон сухой...
- Дурак, замолчи! Он и так сухой!
Ага.
- Куда ты пошел?
- В вашу комнату. Тесно же.
- Нет, будь тут.
- Как прикажете.
Утром проверяешь - действительно, сухой.
И ни слова. И думай, что хочешь.
Вторая ночь туманная, потому что уже почти утро.
И фонаря нет.
И умные люди совещаются, а ты подаешь чай.
И умные люди уже давно спят в тепле, а ты идешь, спотыкаясь.
Потому как фонаря нет.
И есть охота.
А в комнате кто-то ждет-поджидает.
Шиноби слабоумный дверью ошибся.
Горит тусклый огонек. Что-то в нем жуткое.
Еще бы.
Драконье семейство сегодня доканать решило.
Чего ему в своей комнате не спится?
Такой мелкий, а все одеяло заграбастал.
Наследственное. Ящерица.
Можешь думать, что хочешь, но не хочешь думать.
Спать только хочешь.
Даже и на полу, плевать.
Третью ночь ждешь с интересом.
Вспоминаешь всякое. Догадываешься. Думаешь.
- Там кто-то в шкафу дышит.
Ага!
- Если ты скажешь, что мне приснилось, или что я выдумываю, больше ничего не буду тебе говорить.
Черт.
- Что-нибудь придумаем, Масамунэ-сама.
И нечего так смотреть скептично.
Третья ночь проходит в комнате Масамунэ.
Шкаф темен и тих.
Каждые полчаса открываешь его и обшариваешь со зверским выражением лица.
А пусто.
- Он не всегда приходит.
Замечательно.
- Я теперь буду тут один спать. Я не боюсь, - небрежно так.
Да кто тебе поверит!
- Никак нельзя, Масамунэ-сама. Вдруг он вернется не один? Нужно, чтобы вам кто-нибудь спину прикрывал, пока вы их рубите.
А-а-а, что ты несешь!
- Ладно, оставайся, пока не поймаем их.
- Разберемся, Масамунэ-сама.
Сделай что-нибудь, Катакура.
Хватит с него уже.
Хоть что-нибудь сделай.
Утром новости.
Тэрумунэ-сама отправляется в Муцу, и кто его сопровождает, ну-ка?
Днем раньше новость была бы хорошей.
Самой хорошей за твои последние... ха, пятнадцать лет.
Сегодня это плохая новость.
Потому что обещал разобраться.
А сбегаешь.
Почему мечты сбываются всегда невовремя?
Никак нельзя сейчас уезжать. Тем более, на такой срок.
Придумай что-нибудь, Катакура.
Ты обещал разобраться.
Хоть что-нибудь придумай.
Целый день еще до отъезда.
Раньше казалось, что знаешь, какое самое идиотское занятие.
Это когда рисуешь лица тысячной армии.
А армия та состоит из щепок.
И у каждой щепки должно быть свое лицо.
У лошадей тоже.
Теперь понимаешь, что ошибался.
Самое идиотское занятие - купаться в реке.
В конце ноября, да.
Только бы не увидел кто.
Не поймут.
Четвертым утром просыпаешься, и не понимаешь - проснулся или нет.
Жарко. Ужасно жарко.
И холодно, в самых костях где-то.
- Ты как печка!
Хочешь ответить, и не получается.
Какое-то жалкое сипение только.
- Я папу позову, ты только не умирай тут!
Ох.
Не надо папу.
Он будет зол, очень зол.
Как всегда, когда его планы нарушает кто-то.
Потом становится лень бояться.
И открытыми держать глаза сил ну совсем нету.
Не-не, ты не будешь спать, просто их закроешь.
Ненадолго, на чуть-чуть.
Какая славная эта ладонь на лбу, прохладная такая.
Зачем убирать ее сразу.
- Простите, Тэрумунэ-сама.
Это так должно было звучать, а получилась ерунда какая-то.
А с господином, наверное, поедет Ямада.
С ним будут советоваться, доверять и улыбаться ему самой редкой улыбкой. Черт.
Ты свой шанс профукал, и нечего теперь.
Почему он так смотрит, невыносимо просто.
Уходит.
Как мерзко обманывать.
Как больно обманывать.
Как нужно обманывать, черт.
Порядочный человек на твоем месте обязательно бы сделал сэппуку.
Обязательно.
Только попозже немного.
Хватит бездельничать.
Дела сами не делаются.
Вчера было время все обдумать.
Составить, так сказать, стратегию.
Теперь дело за исполнителем.
Есть один на примете.
Пойло гадкое невыносимо, отрава, а не лекарственный отвар.
Самый лучший лекарственный отвар называется "саке", но его никто не пропишет.
Зато башка прояснилась, а тебе того и надо. И говоришь, еле-еле, но говоришь.
Шатает, еле плетешься. Жалкое зрелище.
По стеночке, по стеночке.
Ух.
Макото смотрит скептично.
Более того - как на идиота.
- Я бы на такое не купился. Даже и в пять лет.
- Ты в пять лет считал, что у тебя в шкафу кто-то живет?
- В пять лет я сам там жил.
- Ну вот тем более.
Макото шиноби.
Среди шиноби встречаются нормальные.
Макото не из их числа, иначе не согласился бы на такую дурацкую затею.
- Слушай внимательно. Я предлагаю куда более простой план.
Ты весь внимание. И заранее знаешь все "да, но...", которые произнесешь, когда Макото выскажется.
- Ты открываешь шкаф и прогоняешь меня. Я с криками ужаса убегаю. Господин успокаивается. Все довольны и счастливы.
Да.
Но.
- Понимаешь...
Как сказать, чтобы он понял?
Ты и сам-то толком не понимаешь.
Но урок со щенком стал уроком не только для Масамунэ, вот в чем дело.
- Нужно, чтобы он прогнал его сам.
Чтобы он знал, что сможет.
Чтобы знал, что сильный.
Потому что сможет и сильный.
Потому что ему придется делать это всю жизнь - воевать с чудовищами.
В том числе и с теми, что живут вовсе не в шкафу.
А в собственной душе.
И никакой тупой деревенщина, держащий меч в неправильной руке, на выручку не придет.
Даже если очень захочет.
Как-то так.
- Понимаю.
Макото понимает.
Черт.
Ненормальные шиноби - лучшие люди на свете.
План гениален, как все безумное.
Первым делом ты похищаешь личину и рогатый шлем.
Тэрумунэ-сама хранит доспехи подальше от сына.
Опасается, что тот испугается жуткой маски.
Или, что ближе к правде, опасается, что Масамунэ ужасно понравится жуткая маска.
И все остальное тоже.
И тогда - прощайте, доспехи.
Потом Макото мажется тушью.
Непрестанно проклиная тебя.
Шиноби все-таки должны быть более сдержаны и молчаливы.
- Если тебя захватят в плен и начнут пытать, так же будешь орать?
- Меня не захватят в плен.
Потом Макото наряжается.
Черная кожа, черное одеяние, чудовищная черная личина, устрашающий рогатый шлем.
Замечательно.
- Ну и что я за тварь?
Ты думаешь. Сложный вопрос.
- Ты демон. Демон-шиноби. Ты хочешь сразиться с сильнейшим воином в этом замке. Сильнейший воин - это ясно-понятно кто.
- А если сильнейший воин не захочет сражаться со мной?
- Ему придется. Иначе ты убьешь его никчемного слугу. А кроме этого слуги никто не не умеет делать таких бумажных голубей, чтоб летали.
- Я умею.
- Лучше тебе об этом молчать.
Пятая ночь начинается.
Ты дрожишь под двумя одеялами и слышишь только клацанье собственных зубов.
Но Масамунэ это не мешает.
Локтем под ребра:
- Слышишь?! Сопит!
Ты замираешь.
Действительно, сопит. Макото старается на совесть.
Ощупью ищешь на полу меч. Как голова кружится, черт.
Медленно бредешь к шкафу.
Спиной чувствуешь взгляд.
Пожалуйста, пожалуйста, пожауйста.
Пусть все получится.
Пусть ему хватит сил.
Слегка стучишь по дверце.
Начинается.
Макото выпрыгивает с жуткими воплями.
Превосходно.
Хватает тебе за горло, роняет на пол. Меч отлетает в сторону.
Локоть больно, черт.
Макото злобно хохочет.
И рычит:
- Я - сильнейший демон-шиноби! Я пришел сюда сразиться с самым великим воином в этом замке! Кто...
Где Масамунэ-то?
Чуть приподнимаешь голову, ищешь его.
Возле самого порога.
Но с твоим мечом. Хоть что-то.
Правда, руки у него трясутся.
Но это пустяки, это ничего.
Сразу не сбежал, и ладно.
- Ах, нет такого? - ревет Макото. Из-за маски голос у него гулкий и жуткий.
Настоящий демонический голос.
- Великий воин трусит! Ха-ха-ха! Тогда я убью этого никчемного человечишку!
Так, а если сейчас Масамунэ ничего не сделает, вы все окажетесь в крайне глупом положении.
Смотришь на него еще раз.
Да. Да, черт возьми.
Он сможет.
Глаз прищурен и меч в руках больше не дрожит.
- Пошел вон отсюда, тупица, - говорит Масамунэ. - Ты посмел назвать трусом самого меня, Одноглазого дракона. Ты посмел напасть на Коджиро. За это я отрублю твою уродскую башку!
И он замахивается, как он замахивается, черт!
Настоящий сын своего отца.
Ты испытываешь щенячий восторг и гордость.
Вот какой у тебя господин!
Убрать с лица счастливую ухмылку, сейчас же убрать.
Меч с треском опускается на шлем.
Какой удар. Какой великолепный удар. Невероятный.
Один рог снесен напрочь.
Демон-шиноби в ужасе.
Он отскакивает назад, врезается в шкаф, разворачивается и убегает прочь, жалобно вереща.
Масамунэ смотрит ему вслед.
Затем презрительно сплевывает сквозь дыру на месте переднего зуба.
Целый месяц до возвращения Тэрумунэ-самы ты живешь в ужасе.
Придумываешь оправдания.
- Я протирал пыль, нечаянно уронил...
- В замок пробрался вор, хотел украсть, когда ловили, немного повредили...
- Было нападение, враги пытались надругаться над доспехами и отломили рог...
Мда.
Но все пустяки и ерунда.
Совершеннейшие пустяки и абсолютнейшая ерунда.
Когда ты слышишь, как небрежно Масамунэ говорит:
- Подумаешь, демоны!
Макото теперь зовет тебя сумасшедшим вассалом.
В чем-то он прав.
Это же Осю, здесь все сумасшедшие.
А потом приезжает господин.
Ты сидишь, почтительно глядя в пол.
Тэрумунэ-сама сидит, тяжело глядя на тебя.
Шлем лежит между вами.
Можно будет схватить и отбиться в случае чего.
Нет, это недостойно.
- Рассказывай, как это произошло.
Таким тоном, будто спрашивает, кто слопал все вишни, приготовленные для вагаси.
И ты рассказываешь, потому что ну сколько уже можно врать?
Изредка поглядываешь на него.
Непроницаемое лицо.
- Кто изображал этого... демона-шиноби?
Ты молчишь.
Смотришь в пол.
Подходит, хватает за подбородок двумя пальцами, заставляет смотреть на себя.
Сейчас свернет шею.
Не дрожать, не дрожать.
Впрочем, сразу не прибил - может, отойдет.
- И как, с тех пор в шкафу никого не было?
- Не было.
Он молчит. Потом отпускает тебя.
- Уйди с глаз и до вечера не попадайся.
Ты исполняешь приказ с радостью. Еще бы.
А на пороге оглядываешься.
Третья улыбка. Твоя. Тебе. Ага.
Какой, к черту, Ямада!
***
Вот, собственно, и вся история о демоне-шиноби.
Неизвестно, почему Масамунэ-сама ее тогда вспомнил.
Но спустя некоторое время снова придется это сделать.
На этот раз тебе.
Ода Нобунага.
Демон-повелитель Шестого Неба.
Темный владыка Овари.
Вселяющий ужас в сердца людей. Бр-р-р.
Масамунэ-сама смотрит мимо тебя и молчит.
Страшно, да. Всем страшно.
- Вам уже доводилось сражаться с демонами, - говоришь на полном серьезе. - И вы вышли победителем из той битвы.
Улыбается. Чуть-чуть, но улыбается же!
- Подумаешь, демоны! - говорит он.
И еще:
- Как вас отец тогда не убил за шлем?
И еще, потом:
- Вы готовы, парни?!
И вы отправляетесь за головой Оды Нобунаги.
Бродяга из клана Маэда может быть доволен.
Подумаешь, демоны!
Что вы, демонов не видели, что ли.
Сами такие.
@музыка: Three Doors Down - Kryptonite
@настроение: Господи, я маленькая кирпичная фабрика. Зачем, зачем согласилась!
@темы: Sengoku Basara, сублимация
-
-
30.12.2010 в 22:39прекрасны, все!
и да, пусть наступает нежно и правильно
-
-
30.12.2010 в 23:08Так, я дождалась первого комментария, в нем нет вроде блюющих смайликов, можно спокойно идти спатьИ пусть наша погода хоть немного возьмет пример с вашей!
-
-
30.12.2010 в 23:11ща-аз, и не дождётесь
-
-
30.12.2010 в 23:49Очень-очень! Восхитительно же! *_________* *утаскивает в
сокровищницуцитатник*С наступающим! И пусть все будет замечательно и прекрасно)
-
-
31.12.2010 в 00:18спасибо вам огромное за чудесную историю и таааких коджирку с датэ! с обоими датэ.
знайте, что вы только что сделали ужаснейшую вещь: вернули мне дух басарайского фаната.и вас с грядущим праздником! пусть у вас все сложится. и сложится хорошо
-
-
31.12.2010 в 02:15Оля! С Наступающим новым годом вас! Пускай всё сбудется, что пожелаете!
Радуйте нас своими историями и в следующем году!
-
-
31.12.2010 в 03:21Оно прекрасно все - от и до. ) Прямо не знаешь, куда от этого деваться ))
С Наступающим, да *)
-
-
01.01.2011 в 11:53Солнечный клен
И я надеюсь, что все пережили вчерашнюю ночь с минимальными потерями.
Оля вот, к примеру, даже не тошнилась и не плясала на столе.-
-
03.01.2011 в 05:10Без потерь, вроде)